Особенно зацепило:
"То есть это именно навязанное ощущение бессилия перед ужасным. И людям достаточно... э-э... эмоционально устойчивым оно всего лишь приятно треплет нервы, как какие-нибудь ужастики или описания пыток. А человека впечатлительного оно выворачивает наизнанку, и так и оставляет валяться, не предлагая никакого выхода вообще."
Я была впечатлительный ребенок, но главные детские слезодавилки прошли мимо меня - над Белым Бимом и Оводом я не плакала, хотя знала, что надо. Девушки в советских повестях непременно плакали над судьбой Овода. Зато мне отсыпало дореволюционных слезодавилок! Вот это были всем слезодавилкам слезодавилки. Была книжка сказок, где непременно цветочки, птички, березки, собачки и невинные дети умирали в жутких муках. И была книжка для девочек, репринт (духовность же возрождали, помните???) - "Искра Божья". Местами там были отличные тексты, перепечатки из западной прессы - про Флоренс Найтингейл и всяких геройских женщин, которые противостояли снежной буре и организовывали мастерские и школы для неграмотных и неимущих. А местами там были жития мучениц, со всеми деталями, и я горько над ними рыдала. Причем обещание адских кар для мучителей меня как-то не обнадеживало. Мда.
А, еще, конечно, у меня был до дыр зачитанный "Король Матиуш", который, конечно, не воспринимался в отрыве от судьбы Корчака. Это была главная модель лет так до 20: необходимо делать свое дело, а потом За Тобой Придут. Тут-то и надо умереть, с чувством собственного достоинства и не поднимая оружия. Благородная Жертва - вот идеал моего детства. Зло огромно, уничтожить его не выйдет, можно лишь сохранить Моральное Превосходство.
А вы над чем рыдали в детстве?
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →